— Как это вам, Филипп Филиппович, удалось подманить такого нервного пса?
— Лаской-с! Единственным способом, который возможен в обращении с живым существом…
— Не читайте перед завтраком советских газет.
— Так ведь других нет.
— Вот никаких и не читайте.
А-а, уж конечно, как же, какие уж мы вам товарищи! Где уж. Мы понимаем-с! Мы в университетах не обучались. В квартирах по 15 комнат с ванными не жили. Только теперь пора бы это оставить. В настоящее время каждый имеет своё право…
– Нет, я не позволю вам этого, милый мальчик. Мне шестьдесят лет, я вам могу давать советы. На преступление не идите никогда, против кого бы оно ни было направлено. Доживите до старости с чистыми руками.
И все забегали, ухаживая за заболевшим Шариковым. Когда его отводили спать, он, пошатываясь в руках Борменталя, очень нежно и мелодически ругался скверными словами, выговаривая их с трудом.
Почему убрали ковёр с парадной лестницы? М? Что, Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Где-нибудь у Карла Маркса сказано, что второй подъезд дома на Пречистенке нужно забить досками, а ходить кругом, вокруг, через чёрный вход?
Сейчас ко мне вошли четверо — среди них одна женщина, переодетая мужчиной, двое мужчин, вооруженных револьверами, — и терроризировали меня!
— Человечество само заботится об этом и в эволюционном порядке каждый год упорно, выделяя из массы всякой мрази, создает десятками выдающихся гениев, украшающих земной шар.
— Террором ничего поделать нельзя с животными, на какой бы ступени развития оно ни стояло… Террор совершенно парализует нервную систему.
?Я красавец. Быть может, неизвестный собачий принц. Инкогнито. Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом. То-то я смотрю, у меня на морде белое пятно. Откуда, спрашивается?
?Это какой-то позор…
? Мерси. Я вам сегодня вечером не нужен, Филипп Филиппович?
? Нет, благодарю вас. Мы сегодня ничего делать не будем. Во-первых, кролик издох. А, во-вторых, в Большом «Аида». А я давно не слышал, помните дуэт? Ко второму акту поеду.
Кинематограф у женщин — единственное утешение в жизни.
— Сообразите, что весь ужас в том, что у него уже не собачье, а именно человеческое сердце. И самое паршивое из всех, которое существует в природе.
Эх яблочко
Да с голубикою!
Подходи буржуй —
Глазик выколю!
Глазик выколю —
Другой останется,
Чтоб ты знал, говно,
Кому кланяться!
Заметьте, Иван Арнольдыч: холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует закусками горячими.
— Ну а фамилию, позвольте узнать?
— Фамилию? Я согласен наследственную принять.
— А именно?
— Шариков.
— Папа — судебный следователь…
— Дак это же дурная наследственность!
?Ошейник — всё равно что портфель. Я вытащил самый главный собачий билет.
?Если бы сейчас была дискуссия, я доказала бы Петру Александровичу…
?Виноват, вы сию минуту хотите открыть дискуссию?
Бить будете, папаша?!
? И где же я должен принимать пищу?
? В спальне.
«Нигде, кроме…» такой отравы не получите, как «…в Моссельпроме!».
Я на шестнадцати аршинах здесь сижу и буду сидеть!
? Мы к вам, профессор, вот по какому делу. Мы, управление нашего дома, пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома.
? Кто на ком стоял? Потрудитесь излагать ваши мысли яснее.
? Как это вы успеваете, Филипп Филиппович?
? Успевает всюду тот, кто никуда не торопится. Я за разделение труда, доктор. В Большом пусть поют, я буду оперировать. И очень хорошо. И никаких разрух.
— Отчего это у вас шрам на лбу, потрудитесь объяснить этой даме.
— Я на колчаковских фронтах раненый!
Лучше назовём их просто Клара и Роза. В честь Клары Цеткин и Розы Люксембург, товарищи.
Успевает всюду тот, кто никуда не торопится!
Самое главное событие в вашей жизни у вас впереди!